Сайт Александра Журбина. Главная страница




Орфей и Эвридика

Зонг-опера в 2-х частях
Manchester Files, Bomba Music


Как это делалось в Америке

Захаров, 2001 г. 288 стр.


Эти и другие книги, диски и ноты вы можете приобрести с автографом А. Журбина

подробнее>>


Подписаться на новости:


Слушайте авторскую программу Александра Журбина

"Звуки Мюзикла" на радио "Орфей"!


 Архив программы Александра Журбина на НТВ-Мир "Мелодии на память".


















Новый американец — Александр Журбин

Сергей Довлатов издавал с друзьями газету «Новый Американец». Таким вот новым американцем стал и композитор Александр Журбин, который вместе с женой Ириной Гинзбург и сыном уже почти 10 лет живет в Нью-Йорке. Сын заканчивает обучение в Джульярдской школе — лучшей американской конcерватории, и тоже, как и отец, сочиняет музыку.

В Америке Журбин организовал русский театр, который продержался 6 лет и сейчас находится в вынужденной паузе. Бог даст, не навсегда. Александр многое попробовал и перепробовал в Нью-Йорке, не всегда побеждал, но победительную улыбку с его лица не смогли согнать никакие невзгоды.

Эту улыбку Александр Журбин привез в Америку из России, где прогремел когда-то как автор первой русской рок-оперы «Орфей и Эвридика», а потом много и успешно писал музыку для кино, театра и просто музыку для души. Его мюзикл по пьесе И. Бабеля «Закат» был успешно поставлен во многих театрах, а затем и экранизирован («Биндюжник и Король») с участием Джигарханяна, Карцева, Гердта и других замечательных актеров. Наверное эта успешная работа над одесским материалом и привлекла организаторов посвященного Одессе фестиваля, пригласивших Александра Журбина и Ирину Гинзбург вести многие программы (Ирина, кстати, — ведущая русского телевидения в Америке, при этом она, дочь известного переводчика Льва Гинзбурга, хорошо владеет немецким).

Мы с Александром — старые знакомые, давно не виделись и беседовали о многом. Я приведу лишь блиц-часть нашего разговора, эдакое американское интервью.

- Хорошо ли тебе в Нью-Йорке?

Журбин: Ты знаешь, очень хорошо. В будущем году будет 10 лет, как мы там живем, и я могу сказать, что эти десять лет прошли в радостных трудах. Мы много трудились и делали много разных дел, я пробовал себя в разных направлениях, и в артистических и в продюссерских, все это было, повторю, радостно, и я не жалею ни об одном дне, проведенном в Нью-Йорке. Мне хорошо.

— Твоя среда общения американская, русская или смешанная?

— Я бы разделил на две части. Для дела я довольно много общаюсь с американцами, мы все общаемся с американцами, просто потому, что Америка — это страна американцев. Но для души у нас есть просто милая прелестная, интеллигентная компания. Как ты, наверное, знаешь, в Нью-Йорке собрались, если можно так выразиться, сливки русской интеллигенции... Там жили Бродский и Довлатов, живет Барышников, много художников, поэтов, музыкантов. И это наш круг общения для души.

— Каковы твои берлинские впечатления, в частности по поводу того, что здесь происходит фестиваль, посвященный Одессе? Можно ли себе представить такой фестиваль в Нью-Йорке?

— Я, кстати говоря, уже подумал, что очень жаль, что в Нью-Йорке не проводится подобный фестиваль, конечно, там он имел бы гигантский успех.

Просто нужны какие-то люди, которые его бы организовали. И, может быть, я такую идею кому-то и подам. Ведь в Нью-Йорке — огромное количество одесситов и вообще людей, которые с удовольствием пришли бы послушать «за Одессу». А пока я лично организую в начале декабря в Нью-Йорке фестиваль русского кино. Президентом этого фестиваля с российской стороны является Никита Михалков, а с американской стороны Роберт Олтман, великий американский режиссер, сам я возглавляю организационный комитет. У нас будет показано около 20 новых русских фильмов, среди них есть замечательные, просто шедевры в самых разных жанрах. Достаточно назвать такие картины, как «Хрусталев, машину!» Алексея Германа, «Молох» Александра Сокурова, «Сибирский цирюльник» Никиты Михалкова и многие другие. Интерес к фестивалю огромный. Публика уже «дерется», если можно так выразиться, за лучшие места. Но как это все пройдет, сейчас трудно сказать, мне очень хотелось, чтобы это прошло хорошо. Что касается впечатлений от Берлина, то мне здесь очень нравится, и я повторю уже неоднократно высказываемую разными людьми мысль, что в каком-то смысле — это европейский Нью-Йорк, будущий Нью-Йорк. Берлин становится (еще не стал, но становится) культурным, экономическим и политическим центром Европы и я думаю, что через несколько лет это будет настоящий Нью-Йорк, только в немецком варианте.

— Как ты относишься сам к такому явлению, как Брайтон-бич?

— Двояко. С одной стороны я абсолютно восторгаюсь этими людьми, потому что сотворить такой русский «город в городе», огромный район, где все говорят по-русски, где все надписи, все юристы, врачи, магазины, рестораны — все существует в таком русско-одесском варианте... С другой стороны Брайтон-бич — это символ такой ну как бы пара-культуры, субкультуры, которую я лично не очень люблю и не очень принимаю. Это не значит, что это плохо или хорошо, но для меня это немножко псевдо-культура, что ли. Тем не менее я отдаю должное этим людям. Они сотворили буквально за 20 лет (совсем небольшой срок в историческом смысле) целый город, целую жизнь и я перед ними снимаю шляпу.

Реплика Романа Карцева: — А мне нравится на Брайтоне все. Я бываю там подолгу, иногда месяцами. Живу, хожу, общаюсь. Мне нравится и грязь, которая там существует, и поезд, который проходит над головой, так что невозможно в это время говорить (эту минуту там называют «минутой молчания», потому что поезд громыхает над головой прямо на Брайтоне)... Мне все это нравится. Не знаю, может быть, если бы я там жил постоянно, то наверное нашел бы и теневые стороны, но поскольку я всегда приезжаю, как дорогой гость, и меня соответственно встречают с объятьями, и кормят и даже одевали одно время, потому что думали, что у нас там нечего надеть... Короче, ничего плохого я об этом месте вспомнить не могу. Одесситы в неволе кучкуются везде, это у них в крови, помогают друг другу, иногда, правда отбивают жен друг у друга, потому что с другими, чужими они вообще не могут объясниться, так как многие до сих пор языка не знают... Очень редко наши люди «уходят в Америку», живут с американцами и не хотят общаться со своими. Такие случаи есть, но они очень редки.

— Продолжаешь ли ты сочинять?

— Да, и я написал довольно много музыки за эти годы. В частности, я бы хотел упомянуть мюзикл «Камера обскура» по Набокову, который я считаю своей удачей. Либретто, написанное нью-йоркским поэтом Владимиром Мишиным, было одобрено сыном Набокова Дмитрием Владимировичем. Действие, как ты помнишь, происходит в Берлине. И теперь я ищу театр, который бы этои поставил, может быть такой театр и найдется как раз в Берлине?

— Есть уже немало людей, которые, пожив на Западе, вернулись в Москву и я вполне могу себе представить, что если бы ты вернулся, то в смысле карьеры все могло бы сложится успешно. Тем не менее ты не возвращаешься. Почему?

— Ты знаешь, меня неоднократно уже спрашивали: «Вы навсегда уехали?». И с одной стороны я часто искренне отвечаю, как Джеймс Бонд: « Никогда не говори никогда». Потому что действительно, кто знает, всяко жизнь может сложиться, может быть я действительно когда-нибудь окажусь в Москве или где-нибудь там в Аргентине, или в Австралии, кто знает, все может быть. Но с другой стороны я не вижу никаких оснований для себя возвращаться в Москву, потому что я хорошо живу со своей семьей в Америке и при этом я совсем не порываю связей с Россией, я там часто бываю, у меня там делаются какие-то проекты и в театрах и в кино и на телевидении. Так что я по-прежнему там присутствую. А мир сейчас настолько прекрасен, огромен и, я бы сказал, безграничен во всех смыслах этого слова, и в том буквальном смысле, что нет границ, что ездить туда и сюда — это самое большое удовольствие.

Русская Германия, 1999
Адрес статьи: http://www.rg-rb.de/win/47-99/sb_1.shtml


назад

© Александр Журбин, 2005 г.


 

Разработка сайта ИА Престиж