Новые проекты Александра Журбина

Александр Журбин,  защитивший диссертацию в Ленинградской консерватории о поздних симфониях Густава Малера, гораздо больше известен как автор мюзиклов, рок-опер и музыки к кинофильмам. Два года назад Александр принял решение «больше времени проводить в России», как когда-то, около тринадцати лет назад, он и его семья решили почти все свое время проводить в Нью-Йорке. И в первом и во втором случае у Александра для таких радикальных перемен в жизни были вполне обоснованные причины.

— Александр, вы прекрасно все это время жили в Нью—Йорке. Почему решили вернуться в Россию?

— Ну, причин много. Этого не расскажешь в двух словах. Одной из конкретных причин, которая внутри меня, было 11 сентября. Именно потому, что я находился рядом с тем местом, где упали эти здания. Физически на расстоянии пятьдесят метров. У меня там был офис, который, как ни странно, уцелел. Но в него было страшно зайти: он был занесен грязью, пылью, и все это падало на меня. Потом пожарные пришли с брандспойтом, все это полили и доломали. Короче, моя жизнь была разрушена. Но это, конечно, повод. А если говорить о более глубоких причинах, то просто назрел момент моего возвращения. Во мне живет ощущение, что в России сейчас гораздо интереснее и много работы. Об осуществлении некоторых проектов я мечтал всю жизнь и теперь могу это сделать именно в России.

— Вы собираетесь жить в Москве?

— Конечно, хотя к Петербургу у меня особенное отношение. Когда меня спрашивают: «Вы москвич?» — я всегда отвечаю: «Да». Когда спрашивают: «Вы из Питера?» — я говорю: «Да». Потому что я оттуда и оттуда, хотя в Питере я прожил лучшую часть моей жизни. Я тогда был молодой, здесь у меня была первая любовь, первые встречи и первые успехи. И «Орфей и Эвредика» у меня здесь появилась в 1975 г. И до сих пор, когда я приезжаю в Петербург, я как шальной брожу по этим улицам и даже не замечаю бардака вокруг. Я здесь теперь вроде как турист. Я люблю этот город, но жить проще в Москве.

— Расскажите о проектах, которые вы собираетесь осуществлять в России.

— Начнем с того, что у меня недавно состоялись две премьеры. Одна в Москве, другая в Питере. В Москве оперетта (мне больше нравится «оперетта», потому что слово «мюзикл» затаскали и к нему очень негативное отношение), которая называется «Чайка», по Антону Павловичу Чехову. Такая веселая комедия, в которой участвуют много звезд: Татьяна Васильева, Любовь Полищук, Альберт Филозов, Лев Дуров. А тем временем в Петербурге поставили оперу по Достоевскому — «Униженные и оскорбленные». Это гигантский проект. И наконец, третий мой проект — мюзикл «Мышеловка» по Агате Кристи. Впервые в истории человечества будет поставлен мюзикл-детектив. Эта постановка уже идет в Новосибирске, Омске. В Петербурге и Москве я пока не нашел, кто бы мог это поставить как положено. И, наверное, стоит упомянуть, что «Бомба Питер» выпускает мою полную версию рок-оперы «Орфей и Эвредика» впервые за двадцать восемь лет. Это грандиозное для меня событие.

— У вас в Нью-Йорке был театр. Планируете ли вы организовать нечто подобное в России?

— Нет, и по одной простой причине. Когда-то в молодости я мечтал иметь свой театр. Ну, знаете, мечтают все — и режиссеры, и композиторы, и актеры. В Америке я потратил на это уйму энергии, времени, не говоря про деньги. И понял, что руководить театром должен другой тип человека, нежели я. Во-первых, это должен быть тиран, педант, человек, который может постоянно чего-то добиваться, все время чему-то учить. А я человек творческий. Я написал «Чайку» — и мне это уже не интересно, я уже живу следующим произведением.

— У вас есть мюзикл, один из последних, «Камера Обскура». То, что вы пишете музыку на классические сюжеты — это известно. Но Набоков?!

— Этот мюзикл называется «Губы», и придумали такое название другие, театр — для коммерческого успеха. Что, наверное, правильно, потому что откуда Вася или Петя могут знать, что такое «Камера Обскура». А в «Губах» есть что-то эротическое. Поэтому человек не знает почему, но идет. Я терплю это название. Кстати, этот спектакль открыл нынешнюю звезду Настю Стоцкую.

— Но почему вы думаете, что мюзиклы в России приживутся? Все-таки это что-то чужеродное для России…

— А кто сказал, что опера — чисто русское искусство? Или игра на скрипке? Опера точно так же в 1820 г. насаждалась. Мюзикл — это искусство типично среднего класса. Это не для высшего общества, для которого существуют изысканные оперы. Мюзикл — для обеспеченных буржуа, у которых есть хорошая машина, хороший дом, которые проводят отпуск на островах и хотят развлекаться. У них есть деньги, чтобы купить дорогой билет, и они хотят пойти посмотреть какое-нибудь зрелище. Для этого существует мюзикл. «Орфей и Эвредика» или «Юнона и Авось» — это пример того, как была угадана тема и стилистика, близкая россиянам. Это типично российские темы, хоть и написаны по западным канонам. Но сейчас, если получится, что-то должно выстрелить, и появиться что-то русское. «Норд-Ост», даже не говоря о трагедии, к сожалению, был слабым произведением. Там была средняя музыка, слабые стихи и сюжет патриотического романа. Действие происходит в 1937 г., а тут выходит Чкалов в белом костюме, самолет летает, и никто не знает, что двадцать миллионов человек сидят в тюрьме. Сегодня так ставить нельзя. Другой пример — сейчас в Москве ставится «12 стульев», где играет Саша Цекало. Ничего не буду говорить. Вполне может получиться хорошо. Но я книгу знаю наизусть. Как воплотить все это в движении, в песне, в танцах, когда там все в словах…

— Вы сказали, что «Орфей» чисто русский мюзикл. Но вы же хотели поставить его в Америке?

— Такая идея есть до сих пор. Она носится в воздухе. Но для этого нужно, чтобы крупный американский продюсер взялся за это.

— Так это мюзикл или рок-опера?

— Скорее рок-опера. Там количество музыкальных строчек больше, чем словесных (последних крайне мало).

— А если бы все-таки с продюсером все срослось, кто бы исполнил партию Орфея? Есть ли такие голоса в Америке, как у Асадулина?

 — Я недавно был на концерте в театре Эстрады, и он там всех потряс тем, что потрясающе пел, будто и не прошли все эти годы. Да, такие голоса, наверное, есть на западе. Но таких серебристых теноров я лично не встречал. Это очень редкий голос. Так что не знаю, кто мог бы спеть.

назад